Натали или швейцарская молочница

Из предисловия М. Трескунова к роману В. Гюго «Собор Парижской богоматери»:

«Собор Парижской Богоматери» вышел в свет в 1831 году. К этому времени Виктор Гюго был уже известным писателем Франции, олицетворявшим своим творчеством новое направление в литературе – прогрессивный романтизм.

Замысел романа «Собор Парижской Богоматери» относится к 1828 году; именно этим годом датирован план произведения, в котором уже намечены образы цыганки Эсмеральды, влюбленных в нее поэта Гренгуара и аббата Клода Фролло. По этому первоначальному плану Гренгуар спасает Эсмеральду, брошенную по приказу короля в железную клетку, и идет вместо нее на виселицу, в то время как Фролло, разыскав Эсмеральду в цыганском таборе, предает ее в руки палачей. Позднее Гюго несколько видоизменил замысел и план романа. В начале 1830 года в заметках на полях рукописи впервые появляется имя капитана Феба де Шатопера.

К непосредственной работе над книгой Гюго приступил в конце июля 1830 года, но события Июльской революции прервали его деятельность, возобновить которую Гюго смог только в сентябре. К середине января 1831 года – в исключительно короткий срок – работа над романом была закончена.

Революционные события июля 1830 года и период, предшествовавший им, – когда во Франции назревало народное возмущение против последнего Бурбона, Карла X, — вся эта бурная эпоха оказала решающее воздействие на формирование взглядов Гюго, на его подход к отражению исторических событий и жизни различных сословий Франции XV столетия.

Во французской романтической литературе «Собор Парижской Богоматери» явился выдающимся произведением исторического жанра. В нем были развенчаны монархические принципы и католические верования. Обращаясь к Средневековью, Гюго отмечал, что и в давние времена существовала вражда между монархией и народом, что народ воплощал в себе могучую национальную энергию, дававшую ему возможность бороться и побеждать мрачные силы прошлого».

«Моя жизнь – создание балетов»
интервью Ролана Пети, журнал «Балет» (2003 г.):

– Вы перенесли на сцену Большого театра «Собор Парижской Богоматери» – балет, которому уже «под сорок». Вы считаете его по-прежнему актуальным?

– Для меня спектакль – это синтез танца, музыки, декораций, костюмов… В «Соборе Парижской Богоматери» я – автор либретто и хореограф. Для меня три основных героя этой «драмы страстей» – изгои, люди, непохожие на других. Эсмеральда воспитана цыганами, поэтому в ней видят колдунью. Квазимодо вовсе не чудовище, он страдает от комплекса неполноценности из-за несчастного случая, сделавшего его уродом. Эти люди – отверженные. Потому что они не как все. Это любимая тема романов Виктора Гюго. Что же касается священника Клода Фролло, то в его душе происходит борьба между страстным желанием и совестью, между плотью и духом. Конфликт в этом любовном треугольнике (а не стоит забывать и про четвертого участника, красавца Феба – возлюбленного Эсмеральды) достигает высшей точки кипения. История эта очень современная, она вполне могла бы случиться и в наши дни.
– Кто главный герой вашей постановки – Квазимодо или все же Эсмеральда?

– Они существуют на равных. Квазимодо – кумир зрителей. Он уродлив и прекрасен, одинок и счастлив своей любовью. Эсмеральда – своеобразный символ нашего времени, она исповедует личную свободу и считает, что каждый волен выбирать жизнь или смерть».

«Ролан Пети»
Татьяна Кузнецова, газета «Коммерсант» (2011 г.):

«В 1965-м он все же согласился попробовать. Представленный труппе Парижской оперы в качестве будущего руководителя, он поставил там свой главный – и единственный – монументальный шедевр: двухактный «Собор Парижской Богоматери», на музыку Мориса Жарра и с костюмами Ива Сен-Лорана. Кутюрье сделал средневековую толпу безмозгло яркой, одев женщин в свои излюбленные мини-трапеции, мужчин — в трико и прямоугольные рубахи. А хореограф в очередной раз непринужденно сменил эстетику балетного театра. На сцену ворвались 1960-е с их минимализмом, бунтарством и проблемой личного выбора. Пети, отменив вековую традицию любовного треугольника, сотворил треугольник экзистенциальный: из деспота монаха, агрессивной черни и противостоящего всему свету Квазимодо, бунтаря-одиночки, роль которого сам и исполнил на премьере.
После оглушительного успеха «Собора», сразу признанного национальной классикой, Пети из Парижской оперы бежал в варьете».

В 1978 году «Собор Парижской Богоматери» поставил у себя Кировский театр.

«Всемирный балетмейстер», газета «Коммерсант» (2011 г.):

«Труппа Пети существовала с переменным коммерческим успехом, но ее руководитель становился все более и более важной для французского балета персоной. Этого не могли не заметить и в Парижской опере, с которой Ролан Пети уже давно попрощался. По ее заказу в 1964 году он поставил свой второй шедевр – «Собор Парижской Богоматери». Вообще-то хореограф задумывал «что-то ужасное в духе Франкенштейна», но, наткнувшись в одной из книжных витрин на собрание сочинений Виктора Гюго, решил, что для готического балета сюжет «Собора» подходит идеально: «И монах есть, и Эсмеральда, и Квазимодо». Молодой кутюрье Ив Сен-Лоран, давний приятель и соратник Ролана Пети, одел средневековых горожан по моде шестидесятых. На премьере роль Квазимодо исполнил сам Пети: превосходный актер, он не мог упустить заманчивую возможность станцевать контраст между отвратительной внешностью и нежной душой бедного горбуна. Успех был ошеломляющим. Пети даже предложили стать арт-директором оперы».

В балетном репертуаре русского театра «Баядерка» занимает особое место. Премьера балета состоялась 23 января 1877 года в помещении Большого Каменного театра в Петербурге. Ее создателем является Мариус Петипа, хореограф и балетмейстер из Франции, служивший при императорском дворе в России. Считается, что обращение к столь экзотической для России того времени теме индийского эпоса было данью моде: существовали спектакли и на египетские мотивы, и на азиатские. Используя разные источники, включая произведение индийского поэта Калидасы «Сакунтала, или Узнанная по кольцу», Мариус Петипа создал оригинальный сюжет в восточном стиле с яркими мелодраматическими поворотами, интригой и трагическим финалом. Хореография Петипа была продумана до мельчайших подробностей: каждому персонажу был свойственен исключительно его танец, выражающий определенное настроение, душевные переживания, чувства.

Интересен тот факт, что декорации, использовавшиеся Мариусом Петипа, после перенесения балета в Мариинский театр, дошли и до наших дней. Сохранились также и некоторые костюмы, чего нельзя сказать о хореографии балета. После смерти Петипа в 1910 году каждая новая редакция в той или иной степени меняла не только содержание, но и форму спектакля. Как отмечает хореограф-реставратор Сергей Вихарев: «В определенное время исчез четвертый акт. Легенд и всяких мифов об исчезновении этого акта много… четвертый акт не стали давать, потому что не стало рабочих, которые могут разрушить храм. Есть еще версия о том, что в 1924 году произошло в Петербурге наводнение, и декорации четвертого акта погибли».

Постановка Кировского театра 1979 года, опирающаяся на редакцию 1941 года Чабукиани и Пономарева, является одной из наиболее успешных реконструкций «Баядерки» Мариуса Петипа. Об этом свидетельствует тот факт, что экранизацию «Баядерки» с Комлевой в главной роли BBC объявила лучшим музыкальным фильмом 1979 года. Известно, что Рудольф Нуриев при постановке «Баядерки» в 1992 году в парижском театре Гранд-опера использовал телеверсию 1979 года в качестве хореографического сценария. Каждый жест танцоров на репетициях скрупулезно сверялся с жестом на экране. Помимо сложнейших технических пируэтов, которыми наполнен спектакль, в нем присутствует подлинная театральность, позволившая Николаю Цискаридзе сказать, что «если бы Габриэла Комлева и Татьяна Терехова, исполняющие главные роли, играли в немом кино, то они могли бы снискать успех не меньший, чем в балете». Героиня Комлевой, Никия, танцовщица при храме, борется за свою любовь к мужественному воину Солору. На пути их чувства встают непреодолимые препятствия, в результате которых баядерку настигает трагическая гибель. Абсолютным шедевром считается акт «Тени», в котором Солор встречается с душой умершей Никией. По словам Цискаридзе, в этом прощальном танце «благодаря крупным планам мы можем увидеть, что глаза Комлевой совершенно ирреальны, они ничего не выражают, так, словно на сцене не человек, а некое бестелесное, призрачное существо». Преемственность поколений позволила сохранить грандиозный замысел французского балетмейстера и представить его уже на мировой сцене. Начиная с конца 70-х балет «Баядерка» был поставлен на таких знаменитых сценах, как Американский театр балета в Нью-Йорке, Гранд-опера в Париже, Шведский королевский балет, театр «Колон» в Буэнос-Айресе, Австралийский балетный театр балет, Гамбургский балет, театр Вельки в Варшаве, Муниципальный театр Рио-де-Жанейро и др.

Экранизация балета «Лебединое озеро» в постановке Юрия Григоровича была осуществлена в 1983 году телережиссером Феликсом Слидовкером, автором музыкальных фильмов и телевизионных версий балетных спектаклей, а также кинорежиссером Инессой Селезневой.

История отечественного балета в целом и Большого театра в частности сегодня кажется немыслимой без «Лебединого озера», ставшего символом академического балетного искусства. А между тем путь этого спектакля к зрителю был тернистым. Более того, первая постановка, осуществленная в 1877 году дирекцией московской императорской труппы, вообще успеха не имела.

Счастливую сценическую жизнь старинной немецкой легенде о прекрасной принцессе, заколдованной злым волшебником и превращенной в лебедя, дали двадцать лет спустя прославленные хореографы Мариус Петипа и Лев Иванов. Их версия сказочной истории на музыку Чайковского обозначила границу между уходящим веком романтического дивертисмента и эпохой симфонизации балета. «Лебединое озеро», созданное этими двумя художниками, стало уникальным явлением русской и мировой культуры, впитав в себя наследие балетного искусства XIX века и во многом определив его развитие в XX веке. С тех пор новые постановщики балета, в том числе и легендарный хореограф, главный балетмейстер Большого театра Юрий Григорович, воплощая свои концепции, не могли не использовать бесспорные завоевания и находки первой постановки: «лебединую» картину Иванова и знаменитое «черное» па-де-де Петипа.

«Лебединое озеро» в постановке Григоровича, с чьим именем связаны периоды наивысших художественных достижений труппы Большого, взлета популярности и мирового признания русской балетной школы, пережило несколько редакций. Первая из них относится к июню 1969 года.

В тот год труппа театра собиралась на гастроли в Великобританию. В программу выступлений предполагалось включить и «Лебединое озеро». Но балет, переживший с конца XIX века и со времен постановки Петипа — Иванова множество трансформаций, в том числе от руки Александра Горского и Асафа Мессерера, не обновлялся с 1956 года и требовал «косметического ремонта».

Григорович, подойдя к процессу реконструкции творчески, предложил новую концепцию балета, реставрировав исходный хореографический текст Иванова — Петипа и сохранив все лучшее от предшественников — Петипа, Иванова, Горского. При этом он решительно отказался от бутафорских картонных лебедей на глади озера, а также искусственных крыльев на балеринах и прочих неуклюжих попыток придать сказочному повествованию правдоподобие.

В итоге было создано произведение философско-символического характера, четыре акта превратились в два акта по две картины каждый: сопоставление обыденной (рыцарской) и идеальной (лебединой) картин. Ведущие партии в постановке исполнили Наталия Бессмертнова (партия Одетты-Одиллии), Николай Фадеечев (Зигфрид), Борис Акимов (Злой гений). В этой версии спектакль вернулся к первоначальной партитуре Чайковского без последующих наслоений, к привычной четырехактной форме, действие возвращено в «легендарное» Средневековье, иначе сгруппированы национальные танцы. Григорович заново поставил IV акт, из которого исчезла сцена бури, кроме того, герои остаются вместе, а Злой гений погибает.

«Спектакль Юрия Григоровича по праву долгие годы был визитной карточкой русского балета — «нашим всем», — отмечает критик Александр Авдеенко в книге «Незабываемая. Наталия Бессмертнова». Особую изысканность здесь приобрела ведущая партия Одетты-Одиллии, всегда требующая от исполнительницы блестящей, виртуозной техники и тонкой лирической одухотворенности. Наталия Бессмертнова исполнила роль в балете Григоровича с невероятной грацией, наполнив привычный образ новым глубоким содержанием.

«Перед любой исполнительницей в «Лебедином озере» встает одна и та же задача: показать в Одетте и Одиллии разные лики любви. Бессмертнова не пошла путем контрастного противопоставления, точно ощутив нюанс новизны: все происходящее связано с внутренним миром принца. Ведь не только внешне похожи Одетта и Одиллия! Зигфрид у Григоровича больше ищет не лебедя, а свою любовь, свое ускользающее я. Один полюс этих стремлений — романтическая любовь, явившаяся в облике Одетты. Другой — блистательная Одиллия. Наталия Бессмертнова танцевала не искусительницу, ее черный лебедь тоже околдован» (из книги «Незабываемая. Наталия Бессмертнова»).

В интерпретации роли балерина последовала всегда ценному совету хореографической педагогики «идти от себя», она реализовала в роли Одетты свою утонченную чувственность, недосказанность, иносказательность своего танца, а в роли Одиллии — его экспрессивность и филигранность. «Одетта Бессмертновой была девушкой-лебедью, хрупкой и вместе с тем сильной и энергичной. Прекрасно, «кантиленно» станцевала балерина адажио… Уже первое появление Бессмертновой–Одиллии поразило отточенностью силуэта балерины: необычайно тонкая фигурка в агатовой черной пачке пленила своей строгостью и изысканностью. У Бессмертновой в этой партии не было никаких традиционно обольстительных мотивов. Воплощение этой загадочной красоты было классически строгим, тонким и умным», — так характеризует исполнение роли известная русская балерина Марианна Боголюбская. Роль Зигфрида в экранизированной постановке исполняет выдающийся артист балета Александр Богатырев, ему принадлежат многие ведущие партии других постановок Юрия Григоровича. Балет дополнен неординарными сценами дуэта Зигфрида и Ротбарта в конце I акта, где Злой гений пародирует движения принца, становясь как бы его тенью, alter ego, что добавляет содержанию внутренний драматизм. Также Григорович расширил сцену национальных танцев оригинальной партией русской невесты.

Дирижер постановки — Альгис Жюрайтис, оператор фильма — Георгий Рерберг. Состав этой экранизированной постановки «Лебединого озера» можно по праву назвать звездным.

Спектакль Михайловского театра поставлен по хореографии Августа Бурнонвиля.
Дирижер Павел Бубельников.

«Сильфида» – один из старейших романтических балетов, дошедших до нашего времени, не сходит с афиш лучших театров мира. С появлением этого спектакля, основанного на фантастической новелле «Трильби, или Дух Аргели»» Шарля Нодье, в балете началась новая эпоха. «Сильфида» произвела тотальную революцию – в эстетике танца, его технике, композиции.

Премьера балета на музыку французского композитора Жана Шнейцхоффера в постановке балетмейстера Филиппо Тальони состоялась в 1832 году в Гранд-Опера в Париже. Главную партию исполнила дочь Ф. Тальони известная балерина Мария Тальони.

В 1835-м балет в редакции Филиппо Тальони перенес на сцену Санкт-Петербургского императорского театра балетмейстер Титюс. К сожалению, премьера осталась незамеченной. Через два года в Россию приехал хореограф Филиппо Тальони с дочерью – балериной Марией. Для петербургского дебюта 6 сентября 1837 года они выбрали именно «Сильфиду». Считается, что именно с «Сильфиды» балерины стали выступать в пуантах, а первой их надела Тальони. Этот балет имел оглушительный успех. Тальони восхищались Гоголь и Герцен, Белинский и Огарев.

После отъезда примы роль Сильфиды на петербургской сцене с успехом исполняли Татьяна Смирнова и Надежда Богданова. Но во второй половине XIX века балет постепенно исчез из репертуара и лишь в 1892 году Мариус Петипа возобновил его для балерины Варвары Никитиной. После Октябрьской революции этот балет возобновил для выпускного спектакля хореографического училища В. И. Пономарев (1922 г.). Спустя три года зрители Большого театра в Москве увидели второй акт в постановке В. Д. Тихомирова с Е. В. Гельцер в главной партии. И снова балет надолго исчез из репертуара.

Вернулась «Сильфида» в Россию в 1975 году на сцене Ленинградского Малого театра оперы и балета (ныне Михайловский театр) в постановке Августа Бурнонвиля на музыку Хервена Левенсхольда. Спектакль поставила датский балетмейстер Эльза-Марианн фон Розен – тонкий знаток и ценитель хореографии Бурнонвиля. Именно ее редакция хореографии Бурнонвиля сейчас наиболее популяра во всем мире».

Татьяна Кузнецова о балете «Сильфида», «Коммерсант» (2008 г.):

«Сильфида» – первенец романтического балета, поставленный хореографом Филиппом Тальони в 1832 году для своей дочери Марии. Четыре года спустя датчанин Август Бурнонвиль поставил в Копенгагене свою версию, заменив музыку и хореографию, но оставив в неприкосновенности сюжет: крестьянин Джеймс, соблазненный сильфидой, бежит за ней в лес, оставив безутешную невесту. Шарф, которым Джеймс пытается поймать крылатое существо, оказывается отравленным – крылышки сильфиды опадают, и она погибает. «Сильфида» Бурнонвиля, в отличие от исчезнувшего балета Тальони, никогда не покидала сцены Датского королевского балета, а потому сохранилась в отличном состоянии. Первым был сам хореограф Бурнонвиль. Датчанин взял другую музыку и придумал собственные па, сохранив композицию и фабулу первоисточника. Грустная история о том, как шотландский юноша Джеймс влюбился в дитя воздуха – сильфиду, сбежал за ней из-под венца в лес и, пытаясь овладеть чаровницей, опутал ее крылышки заколдованным шарфом, отчего бедняжка погибла, пленяла не только романтическим сюжетом. 170 лет назад нежная «Сильфида» произвела в балете тотальную революцию – радикально изменились стиль, эстетика танца и, наконец, техника, ведь именно здесь балерина впервые попыталась затанцевать на кончиках атласных туфелек, которые тогда еще никто не называл пуантами. Современные постановки «Сильфиды» отличаются лишь незначительными разночтениями».

Из интервью балетмейстера Никиты Долгушина (2011 г.):

«Балет «Сильфида» – это старинный балет, своего рода классическое наследие, но в другой стране. Дания – достаточно замкнутая страна. Август Бурнонвиль – это, как говорится, их все. Это датское все, как наш Пушкин, как наш Петипа. Бурнонвиль, по сути, создал датский балет. Он учился во Франции, потому что в то время учиться балету можно было только там. Он начал свое восхождение и работу с копенгагенской труппой. Королевский театр – это маленький, малюсенький театрик. Наверное, как какой-нибудь Дворец культуры в провинции в захолустном районе. Но это великий театр. И благодаря железному занавесу сохранилось огромное количество репертуара. Они до сих пор танцуют около двух десятков бурнонвилевских балетов. А вообще – он поставил сотню.

В частности, «Сильфиду» он поставил, в общем-то, не желая ее ставить. Он был влюблен во французский спектакль «Сильфида», который был поставлен в Париже в 1832 году. Спектакль был поставлен знаменитым итальянским хореографом Филиппом Тальони. Так вот, этот спектакль образовал новую эпоху в романтическом искусстве, не только в балете. Тогда Бурнонвиль влюбился в этот спектакль и захотел поставить его в Дании. Но, как всегда, у него не хватило средств. Не имея возможности пригласить Тальони, он был вынужден поставить спектакль сам на музыку своего друга Левенсхольда. Бурнонвиль напел ему какие-то эпизоды музыки, которую любил, и на эту музыку воссоздал хореографические эманации, в которые тоже был влюблен. Благодаря спектаклю Бурнонвиля, который был поставлен в Копенгагене в 1836 году, спектакль сохранился как таковой. Ибо, как это часто бывает, спектакль Тальони к нашему времени умер. А бурнонвилевский спектакль до сих пор жив. Не секрет, что тогда еще в Ленинграде, в 1975 году, в Малом театре оперы и балета, который нынче называется Михайловский, шведкой Эльзой-Марианной фон Розен был поставлен балет «Сильфида». Эльза-Марианна фон Розен сама была великолепная исполнительница. Она много лет танцевала в Копенгагене, хотя была шведкой. Она была специалисткой по «Сильфиде». Вдруг появилась какая-то невероятная возможность в Советском Союзе пригласить западного балетмейстера. Это было впервые в истории советского искусства. Это было в 1975 году, в прошлом веке. Я был исполнителем роли шотландского фермера».