Моя жена веселая молочница

…За нашей станицей – только степь и полуразрушенные #хутора. Большинство из них уже покинуты. Скорее жив, чем мертв, только один – с поэтическим названием Хмелевой (на картах – почему-то Хмелевской).

Степь.

Там-то и живет Марина. Бывшая одноклассница моего мужа, у которой он без зазрения совести когда-то списывал математику (Марина была отличницей, а Коробок, как водится, испытывал склонность только к музыке и физкультуре). После школы Марина заочно закончила престижный технический ВУЗ в Москве, но жить так и осталась в родном хуторе. Такая #судьба.

…В Хмелевом – куда нужно пилить по грунтовке километров десять, да и не в любое время года проедешь – у Марины и ее мужа дом и большое #хозяйство: коровы, овцы, птица. Летом огород и маленький внук. Осенью – грибы на продажу. Весной – рыба. Трудная жизнь и трудовая, без выходных, праздников и отпусков.

Но есть у такого существования и свои плюсы. Марина стройная и крепкая, как дерево, а подвижная и легкая на ногу – как заяц. Глаза у нее голубые, ярче летнего неба над степью, хитрые, с прищуром, все в смешинках. Волосы густые, кудрявые. Красавица…

Раньше, пока мы еще жили в Задонье, она раз в неделю привозила нам молоко от своих непуганых жизнью хуторских коров и творог, за который можно продать душу – такого ни в одном магазине не купишь.

Самый вкусный домашний сыр у меня получался именно из маринкиного молока.

Каждый раз, когда эта удивительная #женщина, сияя улыбкой, появлялась на нашем пороге с банкой молока и пакетом творога под мышкой, я тоже улыбалась в ответ, даже если ничего особо к тому не располагало. Ибо есть такие люди, которым не улыбнуться невозможно.

– Эй, Веселая Молочница, ты вообще когда-нибудь грустишь? – спросила я как-то раз Марину.

– Еще чего!.. У меня просто времени на это нет! – смеялась она.

Несколько минут общения с Мариной заменяли мне суточную дозу витаминов, поэтому я всегда ждала ее. И сокрушалась, что приезжает она всегда “по-быстрому” – вечно торопится, вечно бежит, вечно в делах. Ох, как мне хотелось иногда схватить ее за плечи, усадить, напоить чаем, потрындеть “за жизнь”, но разве эту летучую остановишь…

И вдруг однажды Марина не приехала.

Звоню – не берет трубку.

Проходит несколько дней, я уже начала волноваться, и вот она позвонила мне сама.

Говорит – у нас на прошлой неделе был пожар. Горела степь, огонь подходил к хутору. Тушили всем миром, чем попало и как могли. Я ударилась головой о какую-то ветку, расшиблась, два дня болела. 

…О том, что такое пожар, мы знаем не по наслышке. За годы жизни в Задонье, два раза пришлось столкнуться с этой бедой, и я очень надеюсь, что третьего не будет. Очень страшно.

Станица в дыму. Зеленая крыша справа – наш дом. Слева – зарево пожара.

Я спросила у Марины – как же ты справляешься?.. Тяжело, наверное. 

Она в ответ, как всегда, рассмеялась. Да ничего, говорит, терпимо. Главное, что ветер в последний момент повернул, и хутор остался цел. Только вот с косулёнком мороки много…

Я не поняла.

– С каким косулёнком?

Да мы ж, говорит, косулёнка подобрали. На пожаре. У него мамка сбежала, а лесники, которые с нами огонь тушили, сказали, что один он не выживет. Ну мы и забрали его домой.

– Представляешь, он даже не пикнул, когда Игорь его на руки взял – так перепугался. Сейчас вроде ничего, только он маленький совсем – молоком выпаивать приходится…

Тот самый косуленок.

…Я стояла, приложив трубку к уху, и слушала, как Марина сокрушается о собственной “глупости” – мол, вечно со мной так, дура набитая, ищу себе приключений, сто лет бы был мне нужен этот косулёнок и тому подобное… Слушала, а сама представляла, как эта неугомонная встает на рассвете и идет, со своей расшибленной перевязанной головой – кормить, доить, выпускать, сепарировать, варить, подавать, убирать, подметать, стирать, сушить, складывать, чистить… И поить молоком маленького косулёнка. Ворча, но улыбаясь так, что даже этому несмышлёнышу понятно – да ничуть она не сердится. Ну ни капельки. У нее просто нет на это времени.

– Ладно, завтра я все-таки приеду, привезу вам творога два килограмма. А молока сколько налить? – спросила Марина.

…Я с трудом пришла в себя, сказала – как всегда, три литра. 

Попрощалась с ней, попутно поймала бегущего мимо сына, прижала к себе, подняла глаза в раскаленное степное небо, и подумала – нет, заполошная моя, это не об ветку ты ударилась. Это тебя Бог поцеловал в твою курчавую макушку… 

P.S. Мы сейчас в отпуске в Задонье, и позавчера Марина приезжала – опять привезла нам творог и молоко. Не виделись мы год и встретились со слезами на глазах.

Я и Марина.

Она за это время потеряла отца. Потеряла в буквальном смысле – ушел человек и не вернулся. Четыре месяца его искали без всякого результата. Марина сама прочесала всю степь. Ноги стерла в кровь. И #Сердце – тоже.

Морщин у нее прибавилось, что там. И седины в волосах. Но глаза – такие же яркие. И улыбка греет… Потому что у таких, как она, Богом поцелованных, нет времени грустить. Просто нет времени.

______________________________

• Другие краеведческие, лингвистические, кулинарные и семейные зарисовки о жизни в волгоградском Задонье можно найти по тэгу #хроники_задонья
• Размышления и измышления, истории из жизни прошлой и настоящей #предпоследнийприют_зажизнь
• Все статьи канала по темам и в хронологии ЗДЕСЬ.
• Можем дружить в ВК, Фб, Одноклассникахи Инстаграме.